— Ты серьёзно вздумала выходить при такой погоде? — Мария Романовна, укутанная в старенькую, но тёплую шаль, неспешно вышла на крыльцо, прикрывая дверь от порывов ветра.
— А куда ещё? Конечно, в город! — ответила не оборачиваясь Нина Семёновна, заталкивая в багажник последние сумки. — Зима на носу — здесь делать больше нечего.
Хмурое небо заволокли клочья тяжёлых облаков, а пронзительный ветер швырял в лицо холодный воздух с запахом скорой зимы. Большинство дачников давно вернулись в свои тёплые квартиры, оставив загородные дома до весны. Но не Мария Романовна. Она уже привыкла к тишине и размеренному ритму жизни среди природы, особенно в межсезонье.
Нина Семёновна, женщина из города до мозга костей, приезжала сюда только на лето. Сейчас же она торопливо собиралась уехать, и у её ног крутилась серенькая кошка по имени Буся — обычная дворовая, которую она подобрала летом. Животное ласкалось, явно предчувствуя неладное.
— А с Бусей что делать думаешь? — тихо спросила Мария Романовна, взглянув на кошку.
— А что с ней? Пусть остаётся, — отмахнулась та, не поднимая глаз. — Прорвётся как-нибудь. Весной увидимся, если повезёт.
Мария Романовна оцепенела. Её сердце сжалось от такой холодной бесчеловечности.
— Ты в своём уме, Нина? Она же одна не выживет! — голос сорвался на крик.
— Ой, ну подумаешь, кошка! — пренебрежительно фыркнула Нина. — Их здесь, как грязи. Одна больше, одна меньше — не велика потеря.
Буся, будто поняв, о чём говорят, жалобно мяукнула. Нина скривилась:
— Не до сантиментов. Хочешь — забирай, не хочешь — сама виновата. Я предупредила.
Звук закрывающегося багажника слился с рёвом двигателя. Машина уехала, оставив после себя серое облако выхлопа и горькое послевкусие слов: «Если выживет…».
Кошка осталась стоять у дороги, растерянно глядя вслед уезжающей машине. Она не понимала, что происходит.
— Ну что ж ты, дурочка… — вздохнула Мария Романовна. — Пошли со мной. У меня и тепло, и молочко найдётся.
Буся с сомнением уставилась на женщину, но потом осторожно приблизилась. Так в доме Марии Романовны появилась ещё одна душа.
Зима выдалась суровой: завывал ветер, окна покрылись инеем, сугробы выросли до подоконников. Но в доме было уютно и светло. Буся освоилась быстро, нашла себе тёплый уголок у печки и подолгу наблюдала за птицами с подоконника.
— Везёт тебе, что я осталась, — приговаривала Мария Романовна, гладя кошку. — Иначе бы пропала здесь.
Кошка отвечала ласковым мурлыканьем, прижимаясь к хозяйке. О прежней своей владелице, казалось, она больше не вспоминала. Но это было не так.
Весна ворвалась неожиданно — капель, щебетание птиц, запах талой земли. И с ней вернулась Нина Семёновна — загорелая, с новой причёской и полными сумками.
— Романовна! — позвала она весело. — Моя кошка у тебя?
— У меня, — коротко ответила Мария, глядя, как Буся греется на солнце у крыльца.
— Ну так отдавай! Весна пришла — как договаривались.
Она шагнула к дому, но кошка, увидев её, тут же взъерошилась и юркнула внутрь.
— Это ещё что?! — вспыхнула Нина.
— А то, — твёрдо ответила Мария. — Теперь она моя. Сама выбрала, у кого жить.
— Но я же… — начала было Нина, но замолчала, встретив решительный взгляд соседки.
— Бросила — забудь. Я её приютила, теперь она не твоя.
Сердито фыркнув, Нина хлопнула калиткой и ушла. Через неделю приехал её внук — долговязый парень по имени Игорь, с растрёпанными волосами и живыми глазами.
— Можно к вам? — спросил он, заглянув через забор.
— Зачем? — удивилась Мария.
— К Бусе. Бабушка сказала, она у вас.
С этого дня мальчик стал приходить почти каждый день. Сначала — поиграть с кошкой, потом — на чай с пирогами. Постепенно он стал проводить у Марии всё больше времени.
— У вас тут как-то… живо, — однажды признался он. — А у бабушки — будто музей. Всё красиво, но скучно.
Мария только вздохнула. Её дом был простым, но в нём царило тепло. А у Нины — да, глянец и порядок, но никакой душевности.
Нина сначала молчала, потом начала недовольно поглядывать на визиты внука. А когда поняла, что он охотнее сидит у соседки, чем у неё, устроила сцену.
— Что ты нашёл в этой старой ведьме?! — кричала она. — И с её облезлой кошкой?!
— Не кричи, бабуль, — морщился Игорь. — Она добрая. А Буся — красавица.
— Добрая?! Значит, я злая?
— Нет… ты просто не такая, — ответил он, опустив глаза.
И что-то сдвинулось. Нина стала выходить в сад, посадила цветы, повесила кормушки. А однажды вечером постучала в дверь Марии.
— Прости, — сказала она тихо. — Я тогда с Бусей… не права была. Вечно всё на себя тащу, никого не вижу.
— Ну, заходи, — Мария вздохнула. — Чаю попьём, поговорим.
И они сидели допоздна — делились воспоминаниями, говорили о жизни и ошибках. Буся вдруг запрыгнула к Нине на колени и замурлыкала.
— Неужели простила? — прошептала Нина, осторожно гладя кошку.
— Чувствует, что ты изменилась, — улыбнулась Мария.
С тех пор они сблизились. Нина научилась печь пироги, стала чаще заходить к соседке, а Игорь свободно бегал между двумя домами, как между двумя мирами.
А однажды летом Мария услышала крик:
— Романовна, иди скорей!
На крыльце у Нины дрожал рыжий котёнок.
— Нашла у дороги. Один был. Как оставить? — тараторила Нина, осознав, что всё повторяется.
Котёнка назвали Рыжиком. Он оказался ласковым и общительным. Игорь обожал его, Буся приняла, как старшая.
Теперь Нина была другой. Она читала про кошек, советовалась с ветеринарами. А осенью выставила во двор миски с кормом.
— Это для кого? — удивилась Мария.
— А вдруг тут кто-то ещё есть. Пусть поест, — пожала плечами Нина.
— Ты ли это, Нина? — всплеснула руками Мария. — Та самая, что говорила «одной меньше — не беда»?
— Нет, — улыбнулась Нина, прижимая Рыжика. — Та уже в прошлом.
В тот вечер они сидели все вместе — две женщины, мальчик и две кошки. В доме пахло пирогами и яблоками, за окнами шумел ветер, а в сердце было тепло. Потому что иногда даже обычная кошка способна изменить целую жизнь. Главное — не упустить этот шанс.
